В 1689 году между маньчжурской империей Цин и Россией был подписан Нерчинский договор, согласно которому территория левого берега Амура и части его притоков признавалась спорной, а решение территориального конфликта откладывалось на неопределенный срок. Интерес России на протяжение последующих десятилетий не ослабевал к этим землям, более того, русское правительство продолжало рассматривать перспективы завладеть этим краем. Попытки решения "Амурского вопроса" были предприняты Елизаветой Петровной, Екатериной II, но окончательно этот вопрос был решен после географических открытий Геннадия Ивановича Невельского. Подробнее — в материале.
На территории Приамурья в XVII веке проживало немногочисленное население племен дауров, дючеров, гольдов, нивхи, орочи, орочены и др. По разным данным население региона составляло около тридцати пяти тысяч человек, эти племена не были подвластны китайским императорам и маньчжурам, что было одним из условий Нерчинского договора 1689 года.
Маньчжурская династия Цин, пришедшая на смену династии Мин (1618—1648 годах), создавала систему буферных государств и рассматривала Приамурье, как одну из таких буферных зон с Россией. Таким образом, огромная территория Дальнего Востока, в большинстве своем уже освоенная русскими, была, по существу, превращена в пустынное, никому не принадлежащее пространство, отделявшее Московское государство от Цинской империи.
Территория Восточной Сибири оказалась оторванной от удобного выхода в море, а освоение североамериканских владений России в XVIII веке происходило через Охотский порт, путь до которого был более сложный и долгий. Еще Петр I обратил внимание на необходимость заселения и укрепления Забайкалья в военном отношение, после стрелецкого бунта 1698 года часть восставших была переселена в приграничные районы реки Амур.
Дипломат Савва Лукич Рагузинский-Владиславич, направленный Петром I для возобновления торговых связей с Китаем, Буринским и Кяхтинским договором 1727 года подтвердил границу, закрепленную Нерчинским договором 1689 года и устанавливал границу к западу от сопки Абагайту в верховьях реки Аргунь вблизи города Кяхты до перевала Шабин-Дабаг, а на Большом Саянском хребте по линии фактически существовавших монгольских и русских караулов.
На долгие десятилетия Россия отказалась от своих притязаний на эти земли ради сохранения мира с Поднебесной и устройства торговли, которая благотворно влияла на приграничные районы и приносила значительные доходы в государственную казну. Торговый маршрут, проходящий через Сибирь и соединяющий Китай с центральной Россией, получил название — "Великий чайный путь". Процветание многих сибирских городков и целых уездов обеспечивалось благодаря Великому чайному пути, по этой причине императоры России стремились поддерживать добрососедские отношения с Китайской империей.
На протяжение XVIII века свой взор на Амур обращали российские императрицы Елизавета Петровна и Екатерина II.
Российская императрица Екатерина II. Фото: Из открытых источников
Тогда же были организованы тайные военные экспедиции с целью изучения возможности судоходства и освоения берегов этой могучей реки. В 1753-1757 годах в Нерчинске все было подготовлено для сплава к устью Амура. Под начальством Ф. И. Соймонова были построены суда, подобрана команда, исследованы реки Ингода, Селенга, Хилок. Экспедиция не была осуществлена только из-за нерешительности русского правительства, которое запросило у Китая разрешение на плавание по Амуру, но так и не дождалось ответа.
Федор Иванович Соймонов. Фото: Из открытых источников
Удивительно, что еще 100 лет назад землепроходцы свободно ходили на своих стругах по Амуру, осваивали притоки этой реки, а в середине XVIII века уже снова стоял вопрос судоходности этой водной артерии, разрешившийся лишь в начале XIX века.
Так, Екатерина II высказала важность обладания Амуром, подчеркнув проблему его судоходности: "если бы Амур мог нам только служить как удобный путь для доставки продовольствия Камчатки и вообще наших владений на Охотском море, то и тогда обладание оным было бы для нас важным".
Мнение, что устье Амура недоступно для морских судов и что вход в Амур с юга запирает перешеек, якобы существующий между материком и Сахалином, возникло главным образом после недостаточных гидрографических исследований, произведенных экспедициями Ж. Ф. Лаперуза (1783-1788), У. Р. Браутона (1793-1796) и И. Ф. Крузенштерна (1803-1806).
Иван Федорович Крузенштерн. Фото: Из открытых источников
Жан-Франсуа де Лаперуз. Фото: Из открытых источников
Уильям Роберт Броутон. Фото: Из открытых источников
Не найдя фарватеров, ведущих с юга в лиман Амура, и наблюдая вокруг мели и видя сходящиеся на горизонте берега, эти выдающиеся мореплаватели делали выводы о полуостровном положении Сахалина и об отсутствии, следовательно, входа в лиман со стороны Японского моря.
Отдельные сведения о возможности судоходства по Амуру поступали от отдельных лиц, осуществлявших плавания по этой реке, так в 1817 и 1821 году таким стал московский мещанин Кудрявцев, а в 1826-1827 году путешествия по Амуру совершил ссыльный Гурий Васильев.
Генерал-губернатор Восточной Сибири Александр Степанович Лавинский в 1830-х годах собрал все материалы, касающиеся истории формирования русско-китайской границы на Амуре, собрал все сведения о реке последних времен и в докладе правительству предложил принять ряд мер для ее исследования. В 1843 году адмирал и дипломат Ефимий Васильевич Путятин предлагал организовать экспедицию для исследования восточных границ с Китаем. Но все эти представления были признаны правительством несвоевременными, и их исполнение откладывалось до более благоприятных обстоятельств.
Политика русского правительства в 1840-х годах по "Амурскому вопросу" была осторожной, и на тот момент расчетливой. Тогда, в середине XIX века, вплотную встал вопрос о возвращении России территорий на Дальнем Востоке, временно утраченных ей по Нерчинскому договору 1689 года. Для решения этого вопроса Россией имелись следующие основания:
1. Земли между рекой Удой и средним течением Амура, силою отторгнутые у России маньчжурами по Нерчинскому договору, оставались по этому договору официально не размежеванными "впредь до иного благоприятного времени", что затем было подтверждено и статьей седьмой русско-китайского Кяхтинского договора 1727 года;
2. Территории, утраченные Россией в 1689 году, не заселялись и не осваивались маньчжурами и китайцами, происходило все более интенсивное заселение и осваивание Восточной Сибири русскими, делавшее насущно необходимым окончательное урегулирование вопроса о дальневосточной границе;
3. Активное проникновение Англии, США и Франции в дальневосточные воды в середине XIX века в условиях Крымской войны, развязанной Англией и Францией против России, создавало угрозу захвата низовьев Амура и Приморья западными державами, что также вынуждало русские власти не медлить с урегулированием вопроса о дальневосточной границе.
Разрешение дальневосточной проблемы могло начаться после ответа на вопрос о возможности судоходства в устье и лимане Амура. Россия выжидала благоприятный момент для активизации исследований Амура и этот момент наступил в период "опиумных войн" (1840-1842, 1856-1860 года) между Англией и Китаем. После поражения Китая, Англия добилась значительных привилегий и расширила свое влияние на внутренние районы Китая, именно поэтому вопрос об исследованиях на Амуре был передан Российско-Американской компании, что как раз позволяло действовать в интересах государства от лица частной компании.
Компанией в 1846 году для исследований был направлен на бриге "Константин" поручик корпуса флотских штурманов Александр Михайлович Гаврилов. "Главная цель снаряжения судна к реке Амур заключалась в исследовании ее устья, о котором существует мнение, якобы от наносных песков плавание не только затруднительно, но и невозможно даже для прохода самых малых судов", — говорилось в инструкции Министерства Иностранных дел Российской империи.
Из письма А.М. Гаврилова своему свояку Джону Бертраму:
"Из опасения осложнений бриг "Константин" был переделан. Язык, одежда, вид судна, флаг, подарки (избранные правительством) ничто... не отличало в нас русских... я сам командовал по-шведски, флаг неизвестный".
А.М. Гаврилов вошел в лиман, встал на якорь в северной его части и со шлюпок и байдар произвел промеры. Даже входил в Амур, но не решился идти на юг лимана, где встречал только мели, но не мог нащупать судоходных фарватеров. По истечении срока, указанного в предписании, Гаврилов прекратил исследования. Наряду с плаванием Гаврилова правление Российско-Американской компании направило своего чиновника, разжалованного морского офицера Дмитрий Иванович Орлова в устье лимана, чтобы завести торговлю с гиляками.
Орлов на байдарках совершил плавание от залива Аян до селения Коль, во время которого наметил место для будущего зимовья, завел знакомство с жителями, описал побережье и составил подробную его карту. Гаврилов пришел к выводу, что в северную часть лимана Амура могут, но с большим трудом, входить парусные суда с осадкой не более 16 футов (около 4,8 метра). Но предупреждающе отметил, что вход в реку сопряжен с большими трудностями и опасностями. Что же касается Южного пролива, который был принципиальным для российского правительства, то вопрос этот вновь остался открытым, то есть Гаврилов там исследований и не проводил.
Однако нельзя сказать, что его изучения не пригодились. Благодаря ему произошла определенная перемена во взглядах правительства на Амур, поскольку он подробно описал северную часть лимана, вход в Амур, но проход между Сахалином и материком так и не нашел.
Когда канцлер Карл Васильевич Нессельроде излагал Николаю I доклад Ф. П. Врангеля по этому вопросу, император 15 декабря 1846 года ответил: "Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить; лиц, посылавшихся к Амуру, наградить". Среди историков устоялось мнение о предвзятом отношении Нессельроде и его партии к судоходству на Амуре, что объяснялось боязнью сокращения доходов от судоходства Российско-Американской компаний, акциями которой владела значительная часть чиновников и он лично.
С другой стороны, развитие Амура и Дальнего Востока зависело напрямую от деятельности Российско-Американской компании, которая стремилась в течение двух столетий перенести Охотский порт в более удобное место. Поэтому в 1847 году правление компании предприняло новые попытки найти удобное место. С этой целью офицер Охотской флотилии В.К. Поплонский исследовал залив Академии, в котором нашел губу (великого князя Константина). Российско-Американская компания готовилась перенести туда порт и оттуда устраивать дорогу в Сибирь.
Наибольшего успеха в изучение острова Сахалина и лимана реки Амур достигла экспедиция под руководством Г. И. Невельского. Он, как и многие морские офицеры и ученые, не верил, что столь могучая река не может быть судоходной для морских кораблей. Управляя военным транспортом "Байкал", направлявшегося из Петропавловска в Охотск с грузом для Российско-Американской компании, он просил генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева добиться у начальника Главного морского штаба А.С. Меньшикова, чтобы в инструкцию записали пункт об исследовании юго-западной части Охотского моря.
Главным аргументом для проведения исследования выступало заверение об отсутствие необходимости выделения дополнительных средств, что будет сделано за счет сокращения времени на строительство судна, времени погрузки и сроков перехода. Общий объем сэкономленного времени оценивался в три месяца.
Г.И. Невельскому удалось совершить переход из Кронштадта до Камчатки за восемь месяцев и двадцать три дня, что считалось достаточно быстро. Из Петропавловского порта транспорт "Байкал" вдоль западного берега обошел Сахалин, доказав его островную природу и вышел в лиман Амура доказав доступность входа в него как с севера, так и с юга. Закончив опись побережья Г.И. Невельской в начале сентября прибыл в Аян, где встретился с прибывшим сюда для обозрения Дальнего Востока Николаем Николаевичем Муравьевым-Амурским. Отсюда были направлены донесения Меньшикову, а Невельской поспешил в Охотск, где сдал "Байкал" портовому начальству, а затем отправился с офицерами в Петербург.
После длительного изучения там всех материалов последовало решение правительства об основании где-либо на юго-западном берегу Охотского моря зимовья. Исполнение этого поручения возлагалось на Г.И. Невельского.
Геннадий Иванович Невельской. Фото: Из открытых источников
В связи с этим Невельской из Охотска все на том же "Байкале" перешел в залив Счастья, где 29 июня 1850 году поднял русский флаг, основав зимовье Петровское и высадив группу первых поселенцев. Невельской в сопровождении топографа П. Попова на шлюпках поднялся по Амуру до мыса Тыр (примерно 70 миль) напротив устья Амгуни. На обратном пути 1 августа 1850 года на мысе Куегда вблизи гиляцкого селения Чорбах Невельской поднял русский военно-морской флаг.
Шесть матросов во главе с прапорщиком Поповым составили самую первую команду поста Николаевского, будущего города Николаевска-на-Амуре. За этот поступок Г.И. Невельской Особым комитетом, рассматривающим Амурский вопрос, чуть не был разжалован в матросы. После вмешательства императора, который назвал поступок Невельского благородным, молодецким и прибавил, что "раз где поднят русский флаг, он опускаться не должен". Так, спустя 160 лет спустя на Амуре снова появляются русские поселения, но окончательно Амурские вопрос будет решен спустя четыре года и уже генерал-губернатором Н.Н. Муравьевым-Амурским.
